Таня Локшина: В Чечне начались организованные репрессии против ЛГБТ

1 апреля «Новая газета» сообщила о массовых задержаниях сотни мужчин в Чечне, которых подозревают в нетрадиционной сексуальной ориентации. По данным издания, как минимум трое задержанных были убиты. Пресс-секретарь главы Чечни Альви Каримов заявил, что геев в республике нет и вопрос не заслуживает внимания. Между тем группа ЛГБТ-сеть создала горячую линию и сообщила о своей готовности помочь пострадавшим. В интервью RFI исследовательница правозащитной организации HRW Таня Локшина рассказала о том, почему жертвы преследований боятся говорить и как работают правозащитники.

11:49

Таня Локшина: В Чечне начались организованные репрессии против ЛГБТ

Елена Габриелян

RFI: Что происходит на самом деле с людьми нетрадиционной сексуальной ориентации в Чечне? В какой ситуации они находятся? Какие реакции последовали после этой публикации?

Таня Локшина: Информация о волне жесточайших репрессий против ЛГБТ в Чечне была опубликована «Новой газетой» буквально несколько дней назад. В этой публикации шла речь о том, что десятки мужчин были задержаны сотрудниками силовых структур, подконтрольных главе Чеченской Республики Кадырову, по подозрению в том, что они ЛГБТ. Задержанных избивали, пытали, унижали. Некоторые из них исчезли, некоторых вернули семьям в очень тяжелом физическом состоянии, жестоко избитыми. По крайней мере три человека погибли в результате этой кампании.

«Новая газета» опубликовала эту информацию, и, надо сказать, что к нам, в HRW, из разных источников, включая источники в Чечне, поступала схожая информация. Число источников и то, что разные люди рассказывают истории, которые совпадают по содержанию, к сожалению, у нас не оставляют сомнений в том, что это действительно происходит.

Это чудовищная ситуация, которая требует срочных мер, в первую очередь — со стороны федерального центра. Но что делает собственно федеральный центр: через несколько дней после публикации в «Новой газете» кремлевский пресс-секретарь Песков делает заявление о том, что Кремль не в курсе этой ситуации, но при том, что есть публикации в СМИ, органы внутренних дел разберутся в том, что происходит.

Казалось бы — это хорошо, это сигнал компетентным органам, что ни в коем случае нельзя игнорировать в частности материал в «Новой газете» и надо провести расследование. Но дальше господин Песков говорит, что лица, предположительно пострадавшие от нарушений со стороны сотрудников силовых структур, должны подавать официальные жалобы, и тогда уже следственные органы с этими жалобами разберутся. Но как насчет гарантий безопасности тем людям, которые рискнут пожаловаться?

В Чечне на сегодняшний день очень мало людей, вообще готовых говорить с журналистами или с правозащитниками даже на условиях полной конфиденциальности, потому что это очень опасно, потому что они боятся возмездия не только в отношении самих себя, но и своих семей. А в данном случае мы говорим о группе, которая в обществе, парализованном страхом, находится в особо уязвимом положении. ЛГБТ в Чечне боятся не только властей. Они боятся своих родственников, потому что могут быть убиты родственниками, которые таким образом будут защищать честь семьи в рамках местных традиций.

В этой ситуации говорить людям, чтобы они подавали жалобы, называли свои имена, это, мягко говоря, безответственно. Это фактически значит, что никакие жалобы — без гарантий безопасности, без специальных мер со стороны властей по защите жертв — поданы не будут, а дальше следственные органы скажут, что раз никаких жалоб не было, значит ничего подобного не происходит, и вопрос будет закрыт.

Вы затронули вопрос безопасности. «Новая газета» как раз утверждает, что эти преследования были спровоцированы призывом ЛГБТ-активиста Николая Алексеева провести в кавказских городах гей-парады. При этом журналист «Новой газеты» пишет, что этот активист не подумал о том, что же может угрожать людям нетрадиционной сексуальной ориентации на Кавказе, если они откликнутся на призыв о проведении такого митинга. Сам Николай Алексеев утверждает, что у «Новой газеты» непроверенные факты. Насколько вы связываете призыв выйти на такой митинг с этими преследованиями?

Мне кажется, что это очень неправильный подход к проблеме. Конечно, можно задаваться вопросом: мог ли господин Алексеев со своей акцией в данном случае стать триггером. Теоретически это возможно. Но проблема же совсем не в этом. Проблема в том, что десятки людей задерживаются, подвергаются жестокому, унижающему человеческое достоинство обращению. Проблема в этой жуткой волне репрессий, которые российские власти должны пресечь. Проблема в том, что эти преступления осуществляются безнаказанно. Говорить о том, почему эта волна поднялась… Важно же, что она поднялась.

Приходилось ли вам раньше получать подобную информацию о преследованиях в Чечне ЛГБТ, или это связано как раз с последними событиями?

Информация, которой мы располагаем сейчас, говорит о некой организованной кампании преследования, о волне репрессий. В принципе, в течение долгих лет мы сталкивались с разными индивидуальными ситуациями преследования конкретных ЛГБТ-людей. Были ситуации, когда мужчины и женщины были вынуждены бежать из Чечни в результате угроз и преследования со стороны своих родственников. Мы сталкивались со случаями, когда угрожавшие были сотрудниками правоохранительных органов и состояли в родстве с людьми, вынужденными бежать. Но то, что происходит сейчас, это именно организованная кампания репрессий.

Есть, конечно, инициативы, которые касаются непосредственно помощи пострадавшим, помощи в том, чтобы скрыться от преследователей, помощи в том, чтобы обеспечить безопасность. Здесь хочется отметить инициативу ЛГБТ-сети, которая открыла специальную «горячую линию» для пострадавших, куда люди могут обратиться, обсудить свою ситуацию и получить немедленную помощь. Эти обращения уже стали поступать из Чечни в ЛГБТ-сеть. Насколько я знаю, на данный момент уже 10 человек туда обратились.

Как в таких условиях работают правозащитники? Что они могут сделать?

Что в такой ситуации могут делать правозащитные организации — это очень важный вопрос. Получать информацию по крупинкам о том, что в республике происходит, удается правозащитникам и независимым журналистам, таким как Елена Милашина из «Новой газеты». Что можно делать дальше? Истории можно рассказывать, к ним можно и нужно привлекать внимание, о них нужно говорить. Бывает, когда в результате освещения конкретных страшных нарушений ситуация становится лучше, потому что местные власти понимают, что цена достаточно высока, и умеряют свой пыл, или, возможно, из федерального центра республиканским властям поступают какие-то непубличные сигналы.

Таким примером является ситуация, когда женщин в Чечне обстреливали из пейнтбольных ружей сотрудники правоохранительных органов за то, что те появлялись на улицах без платка и в одежде, которая считалась недостаточно скромной. Это была жесткая, отвратительная кампания, которая продолжалась какое-то время и потом прекратилась. Продолжили ли женщин в Чечне принуждать соблюдать определенный дресс-код и носить платок? Да, безусловно. Но, по крайней мере, такое грубое насилие как форма принуждения сошло на нет. Сошло оно на нет в результате волны публикаций на эту тему, возможно, в результате какого-то сигнала, который непублично поступил в Чечню из Москву. Этого мы можем добиться.

Что касается задействования правовых механизмов, к сожалению, добиться эффективного расследования в случае жесточайших прав человека очень тяжело — еще и потому, что люди боятся жаловаться. Люди боятся говорить даже на условиях анонимности с правозащитниками и журналистами. А уж не на условиях анонимности, когда речь идет о том, что нужно подать официальную жалобу, заполнить все документы, они особенно боятся. Правозащитникам и журналистам потом заявляют: ну и где доказательства, где жалобы, где жертвы, о которых вы рассказываете? Ни одной жалобы не было подано в официальные инстанции — значит, нет и проблемы.