Дело о «зазеркалье» — почему решения Международного суда в Гааге не помогут Украине с репарациями
В пятницу, 2 февраля, Международный суд ООН вынес решение по украинскому иску к России в «деле о геноциде». Согласно этому решению, вместо исследования ложности кремлевского нарратива об «украинских нацистах» и «геноциде» русскоязычного населения Донбасса, которым Путин оправдал и продолжает оправдывать свое полномасштабное вторжение, суд будет рассматривать вопрос о том, проводила ли сама Украина политику геноцида. На вопросы русской службы RFI о последствиях такого решения, политических и практических, а также о стратегиях адвокатов Украины и России ответил юрист Глеб Богуш, научный сотрудник университета Копенгагена и специалист в области международного права.
Опубликовано:
Международный суд ООН, занимающийся спорами между государствами (не путать с Международный уголовным судом, который выдал ордер на арест Владимира Путина по делу о «незаконной депортации украинских детей»; обе судебные инстанции располагаются в Гааге), вынес два важных решения по делам между Украиной как заявителем и Россией как ответчиком.
В первом иске, т. н. «большом украинском деле», длящемся с начала 2017 года, Украина обвиняла Россию в финансировании терроризма: в поддержке Москвой, в том числе боевой техникой и вооружением, сепаратистских образований «ДНР» и «ЛНР». Также в фабулу дела легли обвинения в дискриминации крымских татар и украинцев в аннексированном Россией Крыму.
Суд отклонил большинство требований Украины, хотя и признал, что Россия частично нарушила международное право, а именно — допускает дискриминацию в сфере образования для украинского меньшинства в Крыму. Суд не нашел таких нарушений в отношении крымских татар. По важнейшему для Украины вопросу спонсирования Россией терроризма суд счел, что таковым может являться финансирование в его классической форме, то есть перечисление средств, а поставка боевой техники и вооружений боевикам осталась «за кадром». Это решение стало не таким, на которое надеялось украинское общество.
По второму иску Украины, поданному 26 февраля 2022 года, через два дня после начала полномасштабной войны, судом в пятницу, 2 февраля, было принято решение, которое эксперты в области международного права назвали «абсурдным». Данное разбирательство касается Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него 1948 года. Это дело и вынесенное по нему промежуточное решение суда ООН в интервью RFI прокомментировал юрист Глеб Богуш, научный сотрудник университета Копенгагена и специалист в области международного права.
RFI: Как вы оценили это решение Международного суда ООН. Поможет ли это в Украине в ее правовой битве?
Глеб Богуш: Моя первая реакция, и я бы не назвал ее исключительно эмоциональной, что это — катастрофическое решение в аспекте данного дела. Фактически это поражение Украины, причем крайне болезненное, потому что главный смысл этого дела состоял в исследовании факта, что в основе незаконной военной операции лежали ложные утверждения о геноциде.
Я не говорю, так ли это на самом деле, а в аспекте этого судебного дела, которое, напомню, не решалось пока по существу.
В результате суд, причем по заявлению Украины же, будет решать вопрос, нарушала ли Украина Конвенцию о геноциде. То есть, вся суть рассмотрения дела по существу будет состоять в том, совершала ли Украина геноцид.
И это в итоге какое-то «зазеркалье». Суд разделил это дело на две части и продолжил его по малоперспективному для Украины пути.
Во-первых, очевиден исход — конечно, никакого геноцида Украина не совершала, это ясно не только судьям Международного суда, но и любому здравомыслящему человеку, знакомому с понятием геноцида и воспринимающему какую-либо информацию за пределами кремлевского пропагандистского пузыря.
Но второй вопрос — об ответственности Российской Федерации (за нарушения международного права), кроме какой-то весьма косвенной — он вообще не стоит теперь. То есть, для Украины это дело превращается, я бы сказал, в издевательство.
Суд будет рассматривать вопрос о том, имеется ли доказательная основа для утверждений о совершении Украиной геноцида, как предположительно заявляла РФ и конкретно Путин, суд будет исследовать, действительно ли эти заявления ложные.
Понятно, что это Украине решать, хорошо это или плохо. По моему мнению, это намного хуже, чем ничего, и даже если этого дела не было бы вовсе.
Мне не понятно, что суд там будет рассматривать, настолько очевидно это дело. То есть ничего, кроме, может быть, морального удовлетворения. При этом придется выслушивать и опровергать доводы российской стороны. Неслучайно Мария Захарова уже объявила о том, что «Украина сама посадила себя на скамью подсудимых»
Поэтому мне кажется, что дело потеряло смысл.
К слову, сама Российская Федерация заявляла неоднократно в ходе слушаний, что эти обвинения Украины в геноциде носили политический характер. Другими словами, не было обвинений официальных: РФ не обращалась в суд, например, с этим вопросом, хотя могла бы, чтобы признать Украину ответственной за совершение актов геноцида.
Словом, это крайне, на первый взгляд, неприятное решение, основанное на консервативном прочтении судьями международного права.
Почему?
Потому что такого рода дело не даст никакого результата в вопросах компенсации и возможного воздействия на репарации. Кроме того, отказ в рассмотрении центрального вопроса дела по существу недостаточно аргументирован, на что справедливо указали несогласные с решением судьи. Я бы отдельно отметил особое мнение судей Себутинде и Робинсона, которым, в отличие от большинства коллег, действительно приходилось на практике применять Конвенцию о геноциде.
Второй мой вопрос становится особенно чувствительным под углом этого решения. Адвокатская команда Украины очень гордилась своей стратегией, называя ее в своем роде «креативной» — в подходе к составлению иска и его подаче в Международный суд. Россия впервые выступила в заседании в сентябре, пропустив свое участие в марте.
Нельзя сказать, что Россия не участвовала, она не участвовала только в слушаниях по временным мерам (в марте 2022 года Международный суд вынес решение о немедленной приостановке военных действий, Россия заявила, что суд не имеет юрисдикции в этом вопросе — RFI). При этом она направила в суд некоторые свои соображения, которые суд, кстати, учел. В слушаниях по предварительным возражениям, которые непосредственно предшествовали настоящему решению, Россия участвовала полноценно.
По поводу «креативной» стратегии Украины. Действительно, этот иск необычный, он представляет собой фактически «перевёрнутое» требование:
Украина не ставила вопрос о совершении Россией геноцида, а о том, что Россия использовала конвенцию для нападения на Украину, таким образом совершив злоупотребление её нормами. Так вопрос не ставился когда-либо в Международном суде.
Как любая креативная стратегия, особенно в суде, который славится своим консерватизмом, — это, конечно, было рискованно.
И риск в данном случае виделся в том, что возможно отрицательное решение. Которое, надо это понимать, не будет означать того, что Россия права и не нарушает международное право. Но месседж, который будет послан этим, и то, как он будет воспринят не только украинским обществом, но и в целом в мире, что Украина жалуется необоснованно — это существенный риск такого рода стратегии. Это очень понятно для юристов, особенно американских юристов, которые там в значительной степени, как я понимаю, определяли стратегию.
Украину представляют американские и украинские юристы, но команда, которая была ответственна за стратегию — это американская команда, и они об этом публично рассказывали.
Я, например, присутствовал на конференции с одним из советников в моем университете, где он рассказывал на встрече с преподавателями и студентами, что эта креативная стратегия была его идеей.
Но то, что дело может повернуться так, а мне видится это худшим сценарием, который реализовался, — сложно было предположить, даже при тех рисках, которые предполагались.
И вот дело осталось в суде, но стало из необычного уродливым. Оно теперь отражается в кривом зеркале. И если называть вещи своими именами, теперь суд вместо вопроса об ответственности России, точнее о нарушениях Россией международного права, будет рассматривать вопрос о нарушениях Украиной международного права. Причем по иску самой Украины.
Тоже такой очень «креативный» подход суда, я бы сказал. И это, мне кажется, «попахивает» абсурдом и издевательством. Есть такое выражение в русском языке: «по форме правильно, а по сути получается издевательство».
А как вы оцениваете адвокатскую стратегию России?
Международный судебный спор — это всегда не только столкновение позиций государств, но и противоборство юридических команд и стратегий.
С одной стороны, позиция России была в том, что слова (Путина и других российских должностных лиц) о геноциде — это политические заявления, не являющиеся юридическим основанием. А с другой стороны, очень много рассказывалось о том, какие украинские власти «нацисты» и какую они проводили политику. В этом присутствовал диссонанс.
Были, безусловно, неплохие юридические аргументы, и с фактами они обращаются умело, но одновременно было довольно много спекулятивного кремлевского нарратива, пропаганды, которая обычно отсутствует в выступлениях юристов.
Тем не менее, в какой-то степени эта стратегия оказалась успешной в ключевых вопросах спора. Частично это заслуга юристов, которые участвовали.
Но, по всей видимости, украинская команда тоже не убедила суд в целом ряде своих вопросов.
В итоге вынесенное решение, на мой взгляд, «убило» дело, превратив дело интересное, с непредсказуемым итогом — в уродливое, развернув его в совершенно неправильном направлении.
Украина необязательно должна была выиграть его, но то, что случилось, по моему мнению, это крайне неблагоприятный сценарий его рассмотрения по существу.
Меня беспокоит, что это решение по делу о «геноциде», особенно в сочетании с вынесенным в среду другим решением, по «большому» украино-российскому делу, создает неверное представление о международно-правовой ситуации и о конфликте в целом. Напомню, что по результатам семилетнего рассмотрения дела суд в итоге нашел два по большому счету периферийных, незначительных нарушения, не присудив никакой компенсации и, по сути, отказав Украине в главных требованиях.
Важно понимать: то, что Международный суд и в среду, и в пятницу сказал, что не обладает юрисдикцией (компетенцией) или не смог удовлетворить требования Украины, не означает, что Россия не совершает нарушений международного права. Есть и другие нарушения, и самое главное — в том, что Россия ведет незаконную, агрессивную войну.
Но именно в этом деле суд не может этого сказать, отказав формально, а где-то, быть может, не хочет этого делать, потому что боится или считает иначе.
Последний вопрос — о политическом значении этого процесса. Украинский иск поддержали 32 страны, и украинское, и международное сообщества были очень воодушевлены этой поддержкой. Вплоть до комментариев прессы о возможности «рассчитывать на международную поддержку перед лицом суда». Вообще-то юристы считают подобное политическим давлением на суд с точки зрения права и очень такое не любят. Я выскажу свое предположение, а вас прошу прокомментировать его. Не мог ли такой большой масштаб политической поддержки сыграть против Украины перед лицом суда? То есть, дело оставлено, но оставлено вот в таком «кривом» виде?
Возможно. Да, это можно считать неким кивком в пользу мирового сообщества. Но мне кажется, что наоборот, вот это большое количество так называемых «интервенций», оно, возможно, повлияло на то, что суд не решился радикально избавиться от дела. Но это всё спекуляции, которыми я бы не хотел заниматься.
Я, как и большинство моих коллег, с большим уважением отношусь к Международному суду и международному правосудию в целом. Говорить резкие критические слова непросто, но то решение, которое мы с вами обсуждаем, вынуждает это делать.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться